![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Мата не было. Игра продолжается.
Feb. 4th, 2009 02:35 pmКогда выходишь на свободу, не знаешь чем заняться, потому что хочется заняться сразу всем – любая мелочь доставляет огромное удовольствие. Если кто-то надеялся отбить у меня желание бороться за свободу, посадив меня на пять суток, это было очень глупо, потому что теперь я как никогда хорошо понимаю что свобода это та самая штука, за которую прежде всего и стоит бороться.
Забавно, что посадили меня за самую невинную из наших акций, иллюстрирующую бородатый советский анекдот.
ОМОН был какой-то неадекватный, выпучивали глаза, орали что-то невнятное, махали кулаками в автобусе. Правда когда они начали орать на меня «ты в армии служил, ты вообще войну видел?», я не выдержал и сам стал орать на них, что я-то как раз войну видел, а вот никто из них на ней не был, и вся их героическая служба – ловить оппозиционеров. Они немного опешили но материцца не перестали. В автобус зашел какой-то мент и спросил «Доброхотов здесь?». «Здесь». Почему их с самого начала интересовал именно я. Это подтвердилось когда мы приехали в суд: в ходе заседания судья вдруг заявил мне, что меня обвиняют в мелком хулиганстве – мат в общественном месте (а за это уже можно штрафом и не отделаться). Как бы абсурдно это ни выглядело, но те же менты, что меня тащили в автобус, выступили «беспристрастными свидетелями». Ловко. Другие свидетели и видеозапись происходящего судью Лебедева не интересовала, его интересовали только иностранные визы в моем паспорте и что я вообще делал за границей. Остальное ему было ясно. Даже менты были в шоке от приговора. На их памяти «политическим» никогда не давали больше суток. А вот ОМОНовцы злорадствовали. Они еще не знали, что потом в превышении и лжесвидетельстве обвинят их самих.
Из суда привезли сначала в отделение, отобрали вещи, сняли шнурки, посадили в КПЗ. Целый день предстояло провести там и это самое хреновое время – каменный мешок без окон размером с грузовой лифт, холод, вонь, в соседних камерах сидят разного рода бомжи воры и алкоголики, периодически изо всех сил стуча в железную дверь ногой, чтобы к ним спустились менты, но менты спускались редко. Думать ни о чем нет сил и конца этому не видно, потому что за временем следить невозможно.
В изоляторе – дело другое. Большая комната с двухъярусными кроватями, относительно тепло. В камере человек 10 – все или спят или курят, потому что больше там делать нечего. «Политических» они уважают – грамотные люди как никак. Менты тоже побаиваются. После многочисленных звонков журналистов и адвоката даже (небывалое дело!) принесли мыло и всем поменяли белье на чистое. Место, впрочем довольно мерзкое – разум приличного человека никогда не смирится с таким явление как parasha – туалет из дырки в полу ничем не отгороженный от уважаемой публики.
Полегчало сразу как только начали приносить передачи. Одна за одной – еда газеты, прочие полезные вещи. Как хорошо иметь хороших друзей и заботливых родных. Не у всех они есть, надо сказать. У некоторых в изоляторе жизнь даже лучше, чем на воле – как, например, у уличного баяниста Паши, живущего в гараже и никаких родственников и тем более друзей не имеющего.
Один только журнал «Власть» я получил в трех экземплярах, а апельсины и бананы буду есть еще наверное месяца два. Особенно порадовали распечатки из моей френд-ленты в ЖЖ – здорово придумано. Еще больше жизнь наладилась, когда за оказание всяческой помощи (например, в разгребании снега на улице) меня с таксистом Васильевым переселили в камеру для «рабочих», где даже дали возможность курить трубку. Собственно, после того как в камере появились трубка и книги, можно было уже ни о чем не заботиться.
Сегодня бы я должен был еще сидеть там, но героическими усилиями адвокату Елене Липцер удалось добиться пересмотра дела уже во вторник вечером. Нашли время прийти и свидетели с другими неравнодушными людьми, а главное удалось пригласить человека, который снимал акцию на камеру – он принес видеозапись с собой. Все выступали пламенно и убедительно, судья был завален фактами и свидетельствами. После пяти часов судебных разбирательств федеральный судья Бондарев под аплодисменты признал обвинение незаконным и освободил меня в зале суда. «Роман, я не знаю, что из этого всего получится», - бросил он мне, когда мы уже выходили из зала. Я тоже не знаю, вообще сейчас с нормальными судьями власти не церемонятся. Но это же была только первая серия. Мата не было. Во второй серии оппозиционеры наносят ответный удар.
Забавно, что посадили меня за самую невинную из наших акций, иллюстрирующую бородатый советский анекдот.
ОМОН был какой-то неадекватный, выпучивали глаза, орали что-то невнятное, махали кулаками в автобусе. Правда когда они начали орать на меня «ты в армии служил, ты вообще войну видел?», я не выдержал и сам стал орать на них, что я-то как раз войну видел, а вот никто из них на ней не был, и вся их героическая служба – ловить оппозиционеров. Они немного опешили но материцца не перестали. В автобус зашел какой-то мент и спросил «Доброхотов здесь?». «Здесь». Почему их с самого начала интересовал именно я. Это подтвердилось когда мы приехали в суд: в ходе заседания судья вдруг заявил мне, что меня обвиняют в мелком хулиганстве – мат в общественном месте (а за это уже можно штрафом и не отделаться). Как бы абсурдно это ни выглядело, но те же менты, что меня тащили в автобус, выступили «беспристрастными свидетелями». Ловко. Другие свидетели и видеозапись происходящего судью Лебедева не интересовала, его интересовали только иностранные визы в моем паспорте и что я вообще делал за границей. Остальное ему было ясно. Даже менты были в шоке от приговора. На их памяти «политическим» никогда не давали больше суток. А вот ОМОНовцы злорадствовали. Они еще не знали, что потом в превышении и лжесвидетельстве обвинят их самих.
Из суда привезли сначала в отделение, отобрали вещи, сняли шнурки, посадили в КПЗ. Целый день предстояло провести там и это самое хреновое время – каменный мешок без окон размером с грузовой лифт, холод, вонь, в соседних камерах сидят разного рода бомжи воры и алкоголики, периодически изо всех сил стуча в железную дверь ногой, чтобы к ним спустились менты, но менты спускались редко. Думать ни о чем нет сил и конца этому не видно, потому что за временем следить невозможно.
В изоляторе – дело другое. Большая комната с двухъярусными кроватями, относительно тепло. В камере человек 10 – все или спят или курят, потому что больше там делать нечего. «Политических» они уважают – грамотные люди как никак. Менты тоже побаиваются. После многочисленных звонков журналистов и адвоката даже (небывалое дело!) принесли мыло и всем поменяли белье на чистое. Место, впрочем довольно мерзкое – разум приличного человека никогда не смирится с таким явление как parasha – туалет из дырки в полу ничем не отгороженный от уважаемой публики.
Полегчало сразу как только начали приносить передачи. Одна за одной – еда газеты, прочие полезные вещи. Как хорошо иметь хороших друзей и заботливых родных. Не у всех они есть, надо сказать. У некоторых в изоляторе жизнь даже лучше, чем на воле – как, например, у уличного баяниста Паши, живущего в гараже и никаких родственников и тем более друзей не имеющего.
Один только журнал «Власть» я получил в трех экземплярах, а апельсины и бананы буду есть еще наверное месяца два. Особенно порадовали распечатки из моей френд-ленты в ЖЖ – здорово придумано. Еще больше жизнь наладилась, когда за оказание всяческой помощи (например, в разгребании снега на улице) меня с таксистом Васильевым переселили в камеру для «рабочих», где даже дали возможность курить трубку. Собственно, после того как в камере появились трубка и книги, можно было уже ни о чем не заботиться.
Сегодня бы я должен был еще сидеть там, но героическими усилиями адвокату Елене Липцер удалось добиться пересмотра дела уже во вторник вечером. Нашли время прийти и свидетели с другими неравнодушными людьми, а главное удалось пригласить человека, который снимал акцию на камеру – он принес видеозапись с собой. Все выступали пламенно и убедительно, судья был завален фактами и свидетельствами. После пяти часов судебных разбирательств федеральный судья Бондарев под аплодисменты признал обвинение незаконным и освободил меня в зале суда. «Роман, я не знаю, что из этого всего получится», - бросил он мне, когда мы уже выходили из зала. Я тоже не знаю, вообще сейчас с нормальными судьями власти не церемонятся. Но это же была только первая серия. Мата не было. Во второй серии оппозиционеры наносят ответный удар.
